Н.
И. Конрад. Япония. Народ и государство. Исторический очерк
Воинское
сословие вовсе не было склонно выпускать из своих рук верховную
власть. Недовольство главных воителей коалиции особенно возросло,
когда они столкнулись с экономическими вожделениями и притязаниями
новой власти: прежняя знать пыталась вернуть себе не только политическое
могущество, но и экономическое. Раздел добычи, доставшейся победителям,
оказался в пользу аристократов и серьезно задел самураев. Поэтому
самурайский класс оказался вынужденным вновь взяться за оружие;
те же области Канто, которые раз уже сыграли при возвышении Минамото
свою решающую роль, решили дело и теперь: Асикага, эти потомки
Минамото, и бывшие сподвижники тех же Ходзё, - военный дом, пользовавшийся
сам по себе значительным влиянием среди кантоских самураев и приобретший
еще большее значение, благодаря большому участию в деле ниспровержения
Ходзё, - сумели, опираясь на Канто, покончить с единодержавием
Годайго.
И все же Асикага не сразу удалось организовать верховную власть
в своих руках; воинское сословие не сразу нашло себе новую адекватную
государственную форму. Реакция против сиккэнов была настолько
сильна, что самураи первое время и не думали об организации новой
своей империи. Они настолько мало помышляли об этом, что позволили
даже, хоть и на очень короткое время, но все же ускользнуть власти
в руки исконных врагов. Поэтому действиями Асикага, этим новым
движением, открывается новая эра в развитии сословия: оно начинает
идти к политическому восстановлению разрушенного в пылу борьбы
своего государственного могущества, устремляется к созданию новой
империи; и весь этот эпизод с "реставрацией Кэмму",
как и последующий период "двоецарствия", т. е. все время
с момента крушения первой империи - 1333 г., вплоть до образования
второй - дома Асикага - с 1393 г., следует считать только временной
заминкой в процессе развития сословия, вызванной предыдущей борьбой
и расходившимися в ее пылу центробежными устремлениями в среде
сословия, а также следствием временной реакции против императорского
строя, возникшей под влиянием действия сиккэнов Ходзё.
Период монархической реакции, длившийся в течение двух лет, можно
считать закончившимся в 1335 г. вышеупомянутым выступлением Асикага.
После этого начинается новая полоса в истории Японии, создавшая
свою и на этот раз единственную в своем роде для Японии политическую
обстановку.
Е. Период внутренней борьбы военного сословия
Выступление Канто во главе с Асикага Такаудзи, хотя и привело
к падению неожиданно возродившийся киотоский абсолютизм, но тем
не менее сразу же повлекло за собою крупные осложнения в самом
воинском сословии. "Реставрация Кэмму" была, в сущности,
лишь мимолетным эпизодом в той борьбе, которая бушевала среди
самурайского класса. Борьба эта обусловливалась двумя главными
факторами: с одной стороны, все события последних периодов пробудили
в этом сословии исконные, присущие ему центробежные силы, - с
другой же стороны, объективное положение вещей и необходимость
держать в своих руках власть и наглядный урок, полученный в лице
Годайго и внезапно воскреснувшей аристократии, повелительно требовали
организованности и централизации. Поэтому события периода 1335-1392
г. г. и следует рассматривать, как яркое выявление этой борьбы
центробежных и центростремительных сил в среде самих самураев.
Этот фактор является, как мне представляется, главным, но, конечно,
не единственным: помимо его действовало и соперничество отдельных
воинских домов и группировок. Сжатые железной рукой Ходзё, они
невольно объединились, но после свержения своего врага, - их интересы
во многом столкнулись и так как власти над ними не было, - они
были предоставлены своим собственным импульсам, толкавшим их на
взаимную борьбу. И, наконец, третий фактор, обусловливавший все
происходившее в эту смутную эпоху, отделяющую момент крушения
Ходзё от момента установления второй империи, стоит в ближайшей
связи с отсутствием верховной власти и государственного аппарата,
признаваемого воинским сословием. Прежняя империя была уничтожена,
новая еще не создана, и строительство этой последней протекало
очень мучительно и с перебоями, - вроде пресловутой реставрации
Кэмму. Воинское сословие еще не вошло в берега и не могло заняться
органической работой: оно инстинктивно стремилось к организации
собственного государства и не могло сразу найти нужную форму.
В виду этого, во всех событиях настоящего периода, именуемого
в японской истории, как эпоха "северного и южного дворов",
т. е. двух царствующих династий, и следует искать действия и отражения
этих трех главных факторов: борьбы центростремительных и центробежных
тенденций внутри воинского сословия, столкновений личных интересов
и честолюбий выдающихся военных домов, разгромивших Ходзё, и полной
государственно-политической дезорганизации с отсутствием верховной
власти, авторитетной для борющихся сил.
Эта конъюнктура сразу же обнаруживается и подтверждается той конкретной
картиной, которую мы застаем в самом же начале этого периода.
Возвышение Асикага или даже несколько более значительная актуальность
этого дома и его попытки уничтожить внезапно появившуюся угрозу
всему сословию в лице Годайго, сразу же вызвали оппозицию среди
союзников. В их лагере выступление Асикага моментально произвело
раскол: сотрудничавшие воинские дома, вместе свалившие Ходзё,
распадаются на две враждебных группировки, во главе которых становятся
две сильных фамилии, принимавших главное участие в гражданской
войне: Асикага и Нитта. В свое время измена Асикага сыграла решительную
роль в ослаблении сиккэнов, - а отряды Нитта взяли Ка-макура.
Теперь же Нитта Ёсисада и Асикага Такаудзи становятся врагами:
устремления Асикага делают из их бывших союзников врагов.
Эти две основные политические группировки, возглавляемые Асикага
с одной стороны, и Нитта - с другой, в процессе междоусобной борьбы
принуждены были коалироваться с различными элементами, иногда
прямо чужеродными, и искать себе всяческой опоры где бы то ни
было. И в виду того, что новая гражданская война являлась уже
борьбой не с властью, как при Ходзё, но борьбой за власть - обе
стороны стремились использовать все, что могли. В борьбу была
вовлечена, поэтому, третья сторона, не принадлежащая к воинскому
сословию, но сыгравшая уже довольно крупную роль, т. е. Киотоский
двор. И та, и другая группировки стремились использовать эту третью
силу в своих интересах.
И здесь произошло совершенно своеобразное явление: в виду того,
что Асикага выступили первыми и их целью было ниспровержение Го-Дайго,
противники их - Нитта, естественно, оказались в положении защитников
Годайго; иначе говоря, стремясь противопоставить новому врагу
все, что можно, помешать его возвышению всеми средствами, Нитта
воспользовались личностью и значением Киотоских монархов и этим
пытались усилить свою позицию. И так как эта третья, аристократическая,
киотоская группировка показала себя еще недавно довольно значительной,
и за ней числились еще некоторые военные дома, вроде Кусуно-ки,
присоединившиеся к ней в эпоху войны против Ходзе, не говоря уже
о сакральном значении Киотоских монархов, - такой ловкий политический
маневр Нитта чрезвычайно укрепил их положение.
Асикага, столкнувшись с необходимостью вести новую гражданскую
войну, уже определенно бороться за свою власть, не могли оставить
в руках врагов такой ценный козырь; они сумели противопоставить
нечто совершенно равноценное и этим самым выбили карты из рук
противников и дезорганизовали его ряды: таким новым фактором явился
второй монарх, параллельный Годайго, но уже находившийся в стане
Асикага. Асикага объявили Годайго низложенным и провозгласили
царем Коме.
Такое провозглашение не было делом совершенного произвола: Асикага
постарались придать всему определенную легитимистическую окраску
и имели для этого полную возможность. Прежде всего их мероприятие
облегчалось тем, что, в сущности говоря, существовало две самостоятельных
ветви царствующего Киотоского дома: в эпоху первой империи, в
правлении VII-го сиккэна Садатоки (1284-1301) было установлено,
что Киотоский престол будут занимать последовательно через каждые
10 лет потомки двух родных братьев, сыновей Госага (1243-1246),
царствовавших один за другим под следующими именами: Гофукакуса
(1247-1259) и Камэяма (1260-1274). Этот порядок более или менее
соблюдался, и, во всяком случае, при желании можно было всегда
о нем вспомнить и на нем сыграл в политической игре. Так поступил
последний сиккэн Ходзе в момент первой победы над Годайго (1331
г. ), происходившим из ветви Камэяма: объявив его низложенным,
Ходзе возвел на престол представителя второй ветви, потомка Гофукакуса
- Когон. После победы антисиккэновской коалиции с Годайго во главе,
естественно, этот, поставленный их врагами Когон, был, в свою
очередь, низложен, и царский престол вновь оказался в руках Годайго.
Оказавшиеся вновь лицом к лицу с Годайго новые претенденты на
власть - Асикага не преминули последовать примеру последних сиккэ-нов:
сами же некоторое время тому назад содействовавшие возвращению
Годайго, они теперь вспомнили о том, что он уже, собственно говоря,
низложен и власть в законном порядке перешла к другому уже монарху,
как представителю второй ветви. Не желая в то же время или не
имея возможности воспользоваться самим Когон, низложению которого
они сами помогали еще так недавно, они предпочли овладеть им и
заставить его назначить себе преемника. Таковым и оказался младший
брат Когон - вышеупомянутый Коме. Характер законности был вполне
соблюден и Асикага могли с полным правом, основываясь и на законе
о престолонаследии, и на воле последнего, занимавшего фактически
престол монарха, противопоставить враждебной стороне - с ее царем,
своего собственного царя. С этого акта и берет начало та эпоха,
которая известна в японской истории как время существования двух
параллельных династий: северной, пребывающей в Киото и находившейся
в руках Асикага, и южной, приютившейся в Ёсино и поддерживаемой
враждебными Асикага элементами. Порядок этот закончился только
в 1392 г слиянием обеих династий в одну, происшедшим благодаря
отречению монарха южной династии в пользу представителя северной.
Последующая японская официальная историография признает законной
династией южную, как идущую от Годайго, считая северную всего
лишь искусственной ставленницей Асикага, но это воззрение, конечно,
может иметь какое-нибудь значение только в сферах ранее описанной
официальной легитими-стической концепции японского исторического
процесса.
Сравнительно продолжительное существование двух параллельных династий
(1336 - 1392) свидетельствует только об одном: достаточной слабости
или одинаковой силы обеих враждебных группировок воинского сословия.
Вернее первое, так как если группировка Нитта скоро потеряла и
своего главу и была значительно ослаблена в своей военной мощи,
то и партия Асикага переживала процесс сильного внутреннего брожения,
вылившегося в прямые столкновения отдельных групп и лиц, составлявших
северное правительство. Кроме того, достаточно хаотическое состояние
страны в целом, дезорганизованой в политическом смысле, долго
препятствовало, как одной, так и другой стороне получить решительное
преобладание. Лишь к 1392 г. южная группа, потеряв всех своих
вождей, окончательно распалась и дала возможность Асикага занять
уже доминирующее положение на протяжении вс и территории Японии.
Началом периода следует считать 1335 г., когда Асикага Такаудзи,
разбив последние остатки Ходзё в Канто и утвердившись в Камакура,
провозгласил себя сейн-тайсёгуном и начал организацию нового Бакуфу.
Если это и не знаменует собою вполне утверждения второй империи,
то все же является первым шагом на пути к ней, и все последующие
действия и мероприятия Асикага направлены именно к такому установлению
нового государства, или, если угодно, к восстановлению прежнего,
разрушенного в пылу гражданской войны.
Конец периода совпадает с 1392 г., когда процесс внутренней борьбы
среди военного сословия закончился, и оно вновь сорганизовалось
в государство.
Монархическая реставрация Кэмму (1334-1335) и двоецарствие (1336-1392)
ни в коем случае не могут рассматриваться как самостоятельные
исторические явления: это всего лишь отдельные моменты этой внутренней
борьбы, ее своеобразные формы, - этапы на пути к новой, второй
по счету, военной империи с домом Асикага во главе.
|
